Ну что, дорогие, всех с Масленицей! 
Последняя неделя перед Великим постом называется в церковном уставе Сырной, т.е. вчера было заговенье на мясо и с сегодняшнего дня оно по уставу исключено из рациона на все последующие 56 дней!
Славянский термин "мясопуст" соответствует католическому хорошо всем нам знакомому «весёлому» слову карнавал (от латинских слов carne и vale, буквально – «прощай, мясо!»). Короче, гуляют все!
Масленица в своей основе – праздник совсем не христианский. Напротив – это древний языческий праздник проводов зимы и встречи весны, согласно пословице: «Масленицу провожаем, света солнца ожидаем». Это – своеобразный «северный карнавал», вакханалия, сопровождающаяся необузданным весельем, зубодробительными драками, играми и хмельными пирами (это то, что у нас всегда хорошо получается). В дохристианские времена подобные гуляния с «умилостивлением» языческих богов сопровождались даже человеческими жертвоприношениями.
После крещения Руси «отменить» масленицу (как и некоторые другие языческие игрища, например, «Иванов день») так и не смогли: наш народ готов отказаться от многого, но только не от бесшабашных гулянок и застолий с традиционным вопросом: «Ты меня уважаешь?» Поэтому церковные власти вынужденно совместили эту неделю вакханалий с последней подготовительной неделей перед Великим постом, которая имеет, согласно православному церковному Уставу, полупостный по рациону, но вполне покаянный по своему назначению характер. (Греки и другие христиане не могут понять, почему наш богослужебный (!) – а не только «народный» – календарь обзывает православную сырную седмицу языческим термином «масленица», пусть и в скобках. При этом обычай поминать на хмельной тризне предков блинами (это астрологический солярный знак – символ Солнца) был переосмыслен как заговенье – праздничную трапезу накануне поста.
Православный Церковный календарь именует последнюю седмицу (неделю) перед Великим постом сыропустной (а народ – масленицей). Смысл этой седмицы – в постепенном переходе от обыденной жизни к великопостным «подвигам», которые, конечно же, у каждого христианина свои – и определяются его полом, возрастом, состоянием здоровья и профессией.
Но народ – не только «простой» и «необразованный» (эта отговорка ныне смешна) – проводит это «начало умиления и покаяния» вполне по-язычески – в шумных гуляньях и сомнительных забавах.
Один из иностранных путешественников, посетивших Россию в XVII веке, мосье Одербон, с удовольствием носителя западной цивилизации констатировал (подобных свидетельств много): «В это время у русских почти беспрерывно продолжается обжорство и пьянство; они пекут паштеты, то есть оладьи и блины из масла и яиц, зазывают к себе гостей и упиваются мёдом, пивом и водкой до упаду и до беспамятства. В течение всей масленицы только и слышно, что того-то убили, того-то бросили в воду…».
Со временем мало что изменилось. Вспомним картину Василия Сурикова «Взятие снежного городка» или хрестоматийное изображение боя «стенка на стенку» в фильме «Сибирский цирюльник». Многие простодушные люди относятся к этим лубочным картинкам прошлого с ностальгическим придыханием и всерьёз считают, что всё это – «сугубо по-православному»; что так и следует «готовиться» к Великому посту: напиться до безобразия, слопать (простите за откровенный глагол!) как можно больше блинов, стараясь не умереть от заворота кишок (что действительно случалось), умело разбить ближнему нос или вывихнуть челюсть, а потом «покаяться» – попариться в Чистый понедельник в баньке, дабы смыть с себя масленичные излишества, и с чувством хорошо исполненного «православного долга» бухать земные поклоны. (Та же «логика», что и в случае «очищения» в проруби после святочного разгула.)
Конечно же, это совсем не христианская, а языческая разгульная обрядность, во многом искусственно возрождаемая сейчас под видом возвращения к «народным традициям». «Русь крещена, но не просвещена», – справедливо заметил Николай Лесков...
