КАК МЕНЯ КУПАЛИ В ПРОРУБИ

Я сейчас дружу с одной девушкой, в трезвом виде
она почти неприступна. У неё муж, дети, домашние
животные в ассортименте. Всё невероятно запутано.
Аппендицит, опять же. Но однажды опоил её, и до
утра шептал в ухо непристойности, вплоть до
Мандельштама. Последнего она мне потом простила.
Отличная девушка, глаза Анжелины Джоли, фигура
Скарлет Йохансон.
И у неё большой такой плюс, она не знает, что я
блоггер.

Так вот.
Её подруга потом спросила, были ли у нас
Отношения.
Девушка ответила «Почти нет».
А по-моему, «Почти да».
Просто девушке кажется, она почти устояла.
А я уверен, что почти победил. Чувствуете разницу?
Я – почти нет. А вы, видимо, почти да.

Не в силах больше отражать мою страсть, она
предложила съездить понырять, на Крещение. Давай,
говорит, очистимся. Сам я не сильно верующий
мужчина, но когда фигура Скарлет Йохансон, купание
хоть в вулкане выглядит интересной идеей.

Поехали в дальний монастырь, стояли службу.
Креститься я стеснялся, сначала. Потом все вокруг
так махали лапами, моя отстранённость стала
подозрительной.

Сбоку старушка в чёрном торговала всякими
волшебными пустякам. Ей сунули записку, она прочла
и зашипела, громко:
– Какая я вам матушка Мария! Матушка Мария вон там
(показала рукой на деревянную конструкцию в углу).
Вот к ней и ступайте.
Так вот, эта матушка не-Мария, возилась, пыхтела,
ничуть не стеснялась, и я тоже перестал. К концу
уже бил поклоны, подпевал «Славим, Славим», и
«Святый боже, святый крепкий». И даже посмотрел
строго на одну тётку, которая считала, что поёт
терцию, но сильно лажала.
Вообще, у Бога в этом храме всё отлично с иронией.
Там все смешные и никого не лупят молнией. Даже
меня, всю службу размышлявшего о мировой борьбе с
аппендицитом.

Потом все мужики выстроились в очередь. Стало
ясно, сейчас начнётся какой-нибудь торжественный
обряд, например, обрезание. Мне не хотелось, я
начал всем уступать дорогу. Но сзади так подпирали
ободряюще, подумал, ну и ладно. Пройти обрезание
на глазах у Скарлет Йохансон, это ли не счастье.

А это, оказалось, причастие. Мужики целовали икону
и волосатые батюшкины пальцы. Ели булку. Я
внимательно всё запомнил. Прицелился губами Иисусу
в нарисованную ногу, промахнулся. Попал в ккую-то
серебристую шишечку. Меня качнуло, ну. Для
блоггера, только что избежавшего обрезания, это
нормально. Батюшка посмотрел внимательно, но
простил. Ткнул кулаком под нос, чтоб хоть этот
поцелуй удался. В общем, всё хорошо.

И мы пошли купаться. Мальчики налево, девочки
позже, может быть, если мальчики вернутся. Меня
представили огромному такому Володе. Володя
пообещал, что я никуда не сбегу. Господи, думаю,
ладно в царевича, тут не стать бы горбунком, после
процедуры.

Вообще-то, боялся другого.
Понимаете, если голого сантехника окатить водой на
морозе, вряд ли он скажет вам малую Иисусову
молитву. От его вскрика, скорей всего, завянут
берёзы и заборам станет жарко и неудобно. Это
рефлекс, мы не виноваты.

Проруби не было, повели к колодцу. Колодец в лесу.
Темно. Снег и ёлки. Освещали путь мобильниками. В
пути Володя рассказал, как однажды из ведра выпала
ледяная глыба и это была настоящая опасность для
здоровья.
Разгребли сугроб ботинками, натаскали воды. Минус
двенадцать, ветер. Разделся, развесил свои всякие
трусы на заборе. Всё в том порядке, в каком потом
надевать. Чтоб после в беспамятстве не погибнуть,
позорно путаясь головой в непонятных тряпках.
Встал, перекрестился.

И тут Володя вылил первое ведро.

Ну что вам сказать.
Холодно – это слово из другого измерения. Здесь же
просто гитлер капут и всё. Поскольку вы сейчас
читаете глубоко духовный рассказ, я не могу
выразиться точнее, извините.
Помню, воздух замёрз в груди. Ругаться стало
нечем. Я показал Володе глазами, что давай второе.

Второе ведро показалось горячим. Организм сошёл с
ума, рецепторы транслировали в мозг какие-то
случайные числа.
- Господи Иисусе Христе, сыне божий, помилуй меня,
грешного – вдруг сказал я на вдохе, совершенно
искренне.

- Вот и хорошо – улыбнулся Володя. И вылил третье
ведро. Даже уже как-то обыденно. И я пошёл, хрустя
по снегу чужими молочными ногами. Одеваться. Помню
лишь, носки смешно примёрзли к тапкам.

Девушка, меж тем, купаться передумала. Зато
прогрела машину и ждала меня, я б сказал, даже с
волнением. Такая хорошая. И фигура. И очень
надеюсь, ей нравится мой Мандельштам.

Вот этот:

Нежнее нежного
Лицо твое,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И все твое —
От неизбежного.

От неизбежного
Твоя печаль,
И пальцы рук
Неостывающих,
И тихий звук
Неунывающих
Речей,
И даль
Твоих очей.