Лет двадцать, плюс-минус, тому назад я постоянно то кого-то провожала в армию, то кого-то ждала из армии: двоюродных братьев, племянников, своих одноклассников, друзей из панк-тусовки...

Как чья-то девушка - никогда никого из армии не ждала. Да и когда бы я успела с кем-то сначала повстречаться хотя бы полгода-год, потом проводить его в армию, и ещё два года ждать, если я в 17 лет вышла замуж, а через полтора года родила сына?

Зато всех своих друзей я ждала от приказа до приказа, и до сих пор храню зачем-то их письма, которые они писали мне мне из армии.

Ждать из армии друга или двоюродного брата прикольно: ты о них порой целый месяц и не вспоминаешь даже, пока из твоего почтового ящика не выпадет очередной конверт с военным штампом. Из Хабаровска, Вязьмы, Приморска, Калининграда... И ты садишься за стол, выдираешь из тетрадки в клеточку двойной листок, и полчаса грызёшь жопку у пластмассовой шариковой ручки, пытаясь придумать: что такого интересного написать в ответном письме?

Придумаешь, напишешь, два раза лизнёшь невкусный клей на конверте, и по пути в магазин кинешь его в чёрную щель синего почтового ящика, висящего возле второго подъезда.

И всё. Теперь ещё как минимум месяц, кроме платёжек за квартиру и газеты Московский Комсомолец, тебе ничего не придёт. Последний болгарский пионер, с которым ты переписывалась ещё лет в тринадцать - слился пару лет назад, когда ты выслала ему свою свадебную фотографию.

И тебе в голову не придёт зачёркивать на календаре дни, оставшиеся до возвращения из армии твоего одноклассника Дениса. Вернётся - сам позвонит.

Ты не перечитываешь по сто раз письма Серёги - панка в рваных джинсах, с которым ты год назад познакомилась на концерте Егора Летова. Пишет и пишет. Ну и ты тоже ему тоже что-то пишешь. Жалко что ли 15 копеек на конверт с маркой?

Ты не караулишь с восьми утра почтальона возле своего подъезда как белый Бим Чёрное ухо, с надеждой вглядываясь в каждого прохожего: чай, не на войну ушли-то. Щас научатся в армии портянки правильно наматывать, кровать ровно заправлять и играть на гитаре песню "Ковыляй потихонечку" - и вернутся домой к своим мамам, нарядные как Брежнев, с дембельским альбомом подмышкой, и с какой-нибудь корявой татуировкой на плече. Чего вот за них переживать-то, и валидол наворачивать прям ложкой из бочки, если месяц уже прошёл, а письма от них всё нет? Нет - значит, попозже придёт. Как будто есть какие-то другие варианты.

А это просто у тебя их нет, а вот у тёти Иры - мамы Дениса, и у Тамары Николаевны - Серёгиной мамы, этих вариантов штук триста. И все с летальным исходом. То их враг на границе подстрелил, то они откуда-то упали с пятого этажа насмерть, то их дембельский поезд ночью задавил. И вот они тебе звонят, и дрожащими голосами спрашивают: А когда он тебе в последний раз писал? Ох, ещё давнее, чем мне! А что он тебе писал? Скажи мне всю правду! Он в больнице, да? Его враги ранили в голову?? Он голодает? Его деды там бьют? Мне-то он о таком не напишет!

И ты вздыхаешь, роешься в ящике письменного стола, находишь там все Серёгины и Дэновские письма, и идёшь с ними сначала к тёте Ире, а затем к Тамаре Николаевне: зачитываешь им вслух все вот эти их: "Привет, Лидос! Пишу тебе на сапоге убитого и съеденного мною товарища...", а потом ещё по полчаса объясняешь им тонкости солдатского юмора.

Ей-богу, как курицы-наседки какие-то: мужикам по двадцать лет, а вы за них переживаете как за детей из ясельной группы! Ой, а вдруг он там простудился? Ой, а вдруг он там отравился? Ой, а вдруг он там курить начнёт??? У Марьи Палны, вон, Петька до армии не курил, а из армии вернулся - курит как паровоз!!! Как бы и моего дурака там курить не научили!

Слов нет. Как в том анекдоте прям: "Эй, это что вы там за гаражами делаете? Курите?! - Не, мы тут трахаемся просто! - А, ну это ладно, трахайтесь. Только курить не вздумайте!"

Неужели все матери такие? Взрослые же люди-то, вроде. Тамара Николаевна вообще учительница русского языка и литературы. Педагог со стажем. Десятиклассников в школе каждый день строго отчитывает: Вы давно не дети! Вы взрослые люди! Вам через год уже восемнадцать лет стукнет! Гайдар в шестнадцать лет уже полком командовал, а вы даже на год его старше! У вас усы! А у Колоскова даже борода вон какая! Куда вы наперегонки по коридору-то несётесь, лоси здоровые?! Совсем от безделья с ума сошли? Так давайте я вам помогу: в субботу придёте в школу, и будете старую мебель из библиотеки на помойку таскать, раз силушку богатырскую вам деть некуда!

Зато двадцатилетний Серёга у неё "детка моя родная" и "мальчик мой маленький"! Как он там в этой армии без мамы-то? А пирожков его любимых кто ж ему там напечёт? А рубашечку-то кто ему там погладит? А таблеточку от живота кто ему там даст? А у Серёжи, между прочим, гастрит!
Ужас. Ужас и климакс. Ужас, климакс и слабоумие какое-то.

Сегодня в армию ушёл мой собственный двадцатилетний сын. Детка моя родная, мальчик мой маленький, ягодка моя единственная! Полтора месяца теперь его не увижу, только на присягу можно будет к нему приехать.

Да и куда его отправят служить - тоже никто не знает. Может, вообще в какой-нибудь Уссурийск! Вот как раз полтора месяца я туда и буду добираться: неделю на плацкарте, неделю на ручной дрезине, неделю на хромых собаках, а там и рукой подать - через полтыщи километров первый поворот направо.

Господи, а кто ему там таблеточку от живота даст?? А вдруг он заболеет, и мне не скажет?? А вдруг он заболеет, умрёт, и тоже мне ничего не скажет, а я тут буду волноваться и с ума сходить??

Блин, да как так-то? Помню ж как вчера: и две полоски на бумажном тесте, и как ты в моём животе в первый раз зашевелился, и как я от соски тебя отучала, и как в первый класс тебя провожала... Какие двадцать лет?? Какая ещё армия?? Вроде ж месяц назад мы с тобой гербарий делали для природоведения, и ещё поделку из каких-то шишек, мормышек и желудей! И где-то ж на той неделе, кажется, я разнесла полшколы, полдиректора, и всю целиком учительницу математики, которая чота там при всём классе тебя высмеяла, а потом грустно уволилась. Ну, может, не на той неделе, но недавно же, да? Да??

Кто-нибудь в курсе: во сколько обычно всякие там храмы Божии открываются-то? В семь? В восемь? Куда свечку ставить? Кому молиться? Какой рукой креститься? Слева направо или справа налево? Лет пятнадцать в церковь не ходила, ничего не помню уже.

Тамара Николаевна, если вы живы-здоровы - простите меня, пожалуйста, дуру. И успокойте хоть как-нибудь. И ещё ложку мне дайте. Бочка валидола у меня и своя есть.

(с)тырнечено