баян из 90-х
на круги своя

Однажды в телевизоре появился бледный как смерть Министр Финансов и заявил:
- Финансовый кризис нас не затронет. Потому что. Я вам точно говорю.

Население, знающее толк в заявлениях официальных лиц, выматерилось негромко и отправилось закупать соль,спички и сахар.

На следующий день в телевизоре появился смущенный донельзя Министр Торговли и сказал:
- Запасы хлеба и товаров первой необходимости позволяют нам с гордостью утверждать, что голод и товарный дефицит нам не грозит. Вот вам цифры.

- Ох! – сказало население и докупило еще муку и крупы.

Министр Сельского Хозяйства для убедительности сплясал на трибуне и сказал радостно:
- Невиданный урожай! Надежды на экспорт! Возрождаемся! Закрома трещат!

- Во даже как! – ужаснулось население и побежало конвертировать сбережения в иностранную валюту.

- Цены на недвижимость упадут! Каждому студенту по пентхаузу! В ближайшем будущем! – не поморщившись выпалил Министр Строительства.

- Да что ж такое, а? – взвыло население и побежало покупать керосин, керосиновые лампы, дрова и уголь.

- Современная армия на контрактной основе. Уже завтра. И гранаты новой системы. В мире таких еще нет. – солидно сказал Министр Обороны. – Ну а чего нам? Денег же – тьма тьмущая. Резервы, запасы и вообще профицит.

- Мама!...- пискнуло население и начало копать землянки.

- Все о-фи-ген-но! Вы понимаете?! О-ФИ-ГЕН-НО!!! – внушал Президент. – Мы уже сегодня могли бы построить коммунизм. Единственное что нас останавливает – нам всем станет нефиг делать. Потому можете спать спокойно! Стабильнее не бывает! Пенсионеры покупают икру ведрами! Предвижу качественный скачок, рывок и прыжок. А количественный – вообще бег! Семимильными шагами к достатку и процветанию. Карибы становятся ближе. Отсель грозить мы будем миру. По сто тридцать центнеров роз с каждой клумбы. Надои будем вообще сокращать. Коровы не могут таскать вымя. Население возмущено дешевизной. Южная Америка просится в состав нас на правах совхоза. Ура!

- Да что ж вы там такое готовите, звери?! – закричало население и на всякий случай переоделось во все чистое.

(с)тырнечено

Только смех и уместен. Не плакать же в самом-то деле.

КАК Я ОТНОШУСЬ К БОБСЛЕЮ…

Эта забавная история случилась на Южном Урале. Сейчас я могу сказать, что она была забавная, но в момент, когда всё происходило, мне так не казалось.

Вы когда-нибудь бывали на Южном Урале? Красивый горный край. Горы, конечно, не такие высокие, как на Кавказе, но всё-таки горы. Особенно если смотреть на мир с вершины.

Ехали мы с товарищами из Уфы в Магнитогорск на микроавтобусе. Команда подобралась дружная. По дороге перекусили и закусили. За окнами заснеженные горы и сосны, тишина и красивейшие пейзажи.

Остановились на околице небольшой деревни размять ноги и перекурить. Справа заметенные заборы населенного пункта N, а слева – пологий, заснеженный и ровный, как полированный стол, склон.

Все находились в самом прекрасном настроении, обсуждали красоты природы и, почему-то, расположившийся слева склон. Начались воспоминания из далекого детства: с горы на лыжах, на санках и т.п. Сейчас сложно сказать, кто первый предложил прокатиться по склону… туда, вниз… С ветерком, разомнемся, детство вспомним. И вот уже идея завладела умами, тем более, что у заметенной ограды, слева, стояли старые сани с одной оглоблей.

Эксперты определили, что сани конечно не от Деда Мороза, но ехать можно. Откопали раритет из сугроба и поставили на старт. Места для всех было маловато, но нам же не до Москвы ехать – сто метров можно и потерпеть. Как говорится: «В тесноте, да не в обиде». А вспомнить детство золотое всем хочется.

Идея казалась прекрасной первые метров двадцать – тридцать. Оказалось, что за предыдущие месяцы, ветер так утрамбовал снег на склоне, что полозья практически не проваливались, а скользили как коньки по хорошему льду. Скорость не просто нарастала – она быстро приближалась к первой космической.

Удовольствие получали, в основном, молча, вцепившись в сани и друг в друга. Только иногда с суровых мужских губ скупо срывались вопросы и предположения, которые на литературный язык можно перевести — как и зачем я сел в эти сани, с нами скоро случится очень плохое, и про сексуальные фантазии с чужой матерью и с неопределенным кругом лиц.

Быстро вечерело. Приятный морозный воздух, при увеличении скорости, превратился в ледяной ураган, от которого быстро начали синеть лица и неметь руки. Склон казался просто бесконечным. Какая-то дорога длиной в жизнь. А скорость нарастала…

Наш «боб» на огромной скорости проскочил мимо заснеженных копен (очень далеко – если прыгнуть), не снижая скорости протаранил какое-то хлипкое сооружение из гнилых кольев — на это событие «экипаж боба» отреагировал порцией хрипов про мать и про женщину очень лёгкого поведения, — и понесся дальше.

Мы вылетели на пригорок и увидели финиш. Это зрелище вызвало сильное волнение в рядах спортсменов-любителей – гладкий как стол склон заканчивался линией смешанного леса: березки там всякие и сосны. А метрах в тридцати от лесного массива, поперек склона, уютно расположилась достаточно оживленная трасса, по которой ровными цепочками двигались автомобили. В обе стороны: туда и сюда. Быстро так двигались.

Строители срубили часть склона и сделали ступеньку, а на эту ступеньку положили асфальт. Получилась дорога, к которой мы приближались, в вихре снега и мата. Да что там приближались? Мы к ней летели!

С криками – Держись! и Б..яяа!, — в облаке снежной пыли, сани оторвались от склона и полетели в сторону леса.

Мы удачно проскользнули перед лобовым стеклом синей фуры… Как потом кто-то утверждал, мы прямо-таки «чиркнули крылом» по лобовику…

А я видел только лицо и глаза дальнобойщика…

У мужика появился хороший повод выпить лишний стаканчик водочки на вечернем привале и рассказать коллегам о…
О чём?
И кто же ему поверит? Летели сани. Без оленей. Олени сидели в санях и матерились. А один — ударил копытом в лобовое стекло.

Спортивный снаряд грохнулся на другой стороне дороги и покатил в сторону леса. К нашему великому счастью снег на поляне был достаточно рыхлым: торможение было резким и не очень приятным. Сани, наконец-то, не выдержали полета и развалились, последние метров двадцать мы двигались самостоятельно, зарываясь в сугробы и смешно размахивая руками и ногами.

Подсчитали потери. Чудеса – они случаются: наша премьера в бобслее обошлась без человеческих жертв и серьезного членовредительства.

Навалилась такая апатия – хотелось лежать, смотреть в небо и никуда не двигаться. А двигаться нужно. Автобус остался в деревне на горе… И значит нам туда дорога… Восемь километров в гору на деревянных ногах! Ну, а это уже совсем другая нецензурная история.

Поэтому, к бобслею я отношусь хорошо, если сам в этой забаве не участвую.

(с)тырнечено